Неточные совпадения
Джукджур отстоит в восьми верстах от
станции, где мы ночевали. Вскоре по
сторонам пошли горы, одна другой круче, серее и недоступнее. Это как будто искусственно насыпанные пирамидальные кучи камней. По виду ни на одну нельзя влезть. Одни сероватые, другие зеленоватые, все вообще неприветливые, гордо поднимающие плечи в небо, не удостоивающие взглянуть вниз, а только сбрасывающие с себя каменья.
Еду я все еще по пустыне и долго буду ехать: дни, недели, почти месяцы. Это не поездка, не путешествие, это особая жизнь: так длинен этот путь, так однообразно тянутся дни за днями, мелькают
станции за
станциями, стелются бесконечные снежные поля, идут по
сторонам Лены высокие горы с красивым лиственничным лесом.
Тоска сжимает сердце, когда проезжаешь эти немые пустыни. Спросил бы стоящие по
сторонам горы, когда они и все окружающее их увидело свет; спросил бы что-нибудь, кого-нибудь, поговорил хоть бы с нашим проводником, якутом; сделаешь заученный по-якутски вопрос: «Кась бироста ям?» («Сколько верст до
станции?»). Он и скажет, да не поймешь, или «гра-гра» ответит («далеко»), или «чугес» («скоро, тотчас»), и опять едешь целые часы молча.
Когда я подскакал на двух тройках к Ыргалахской
станции, с противоположной
стороны подскакала другая тройка; я еще издали видел, как она неслась.
На другой
стороне я нашел свежих лошадей и быстро помчался по отличной дороге, то есть гладкой луговине, но без колей: это еще была последняя верховая
станция.
Все мгновенно раздаются в
сторону, и тройка разом выпорхнет из ворот, как птица, и мчит версты две-три вскачь, очертя голову, мотая головами, потом сажен сто резвой рысью, а там опять вскачь — и так до
станции.
На другой день я выехал на
станцию Корфовская, расположенную с южной
стороны хребта Хехцир. Там я узнал, что рабочие видели Дерсу в лесу на дороге. Он шел с ружьем в руках и разговаривал с вороной, сидевшей на дереве. Из этого они заключили, что, вероятно, он был пьян.
Обогнув гору Даютай, Алчан, как уже выше было сказано, входит в старое русло Бикина и по пути принимает в себя с правой
стороны еще три обильных водой притока: Ольду (по-китайски Култухе), Таудахе [Да-ю-тай — большая старинная башня.] и Малую Лултухе. Алчан впадает в Бикин в 10 км к югу от
станции железной дороги того же имени. Долина его издавна славится как хорошее охотничье угодье и как место женьшеневого промысла.
Когда мы возвратились на
станцию, был уже вечер. В теплом весеннем воздухе стоял неумолкаемый гомон. Со
стороны болот неслись лягушечьи концерты, в деревне лаяли собаки, где-то в поле звенел колокольчик.
Теперь перед нами расстилалась равнина, покрытая сухой буро-желтой травой и занесенная снегом. Ветер гулял по ней, трепал сухие былинки. За туманными горами на западе догорала вечерняя заря, а со
стороны востока уже надвигалась холодная темная ночь. На
станции зажглись белые, красные и зеленые огоньки.
Недавно еще, проезжая через местечко ***, вспомнил я о моем приятеле; я узнал, что
станция, над которой он начальствовал, уже уничтожена. На вопрос мой: «Жив ли старый смотритель?» — никто не мог дать мне удовлетворительного ответа. Я решился посетить знакомую
сторону, взял вольных лошадей и пустился в село Н.
В погожие сумерки «весь город» выходил на улицу, и вся его жизнь в эти часы переливалась пестрыми волнами между тюрьмой — на одной
стороне и почтовой
станцией — на другой.
В Ново-Михайловке телеграфная
станция, школа, казарма для богадельщиков и остов недостроенной деревянной церкви. Есть пекарня, где пекут хлеб для каторжных, занятых дорожными работами в районе Ново-Михайловки; пекут, должно быть, без всякого контроля со
стороны начальства, так как хлеб здесь отвратительный.
Через полчаса к подъезду
станции подкатывает тройка заиндевевших лошадей, запряженная в возок, снабженный с обеих
сторон отверстиями, через которые пассажир обязывается влезать и вылезать и которые занавешиваются откидными рогожами.
На платформе раздался продолжительный звонок, возвещавший отход поезда с ближайшей
станции. Между инженерами произошло смятение. Андрей Ильич наблюдал из своего угла с насмешкой на губах, как одна и та же трусливая мысль мгновенно овладела этими двадцатью с лишком человеками, как их лица вдруг стали серьезными и озабоченными, руки невольным быстрым движением прошлись по пуговицам сюртуков, по галстукам и фуражкам, глаза обратились в
сторону звонка. Скоро в зале никого не осталось.
— То, что я вам сказал вчера, — продолжал он, — может быть до некоторой степени применено ко мне, к теперешнему моему положению. Но опять-таки об этом говорить не стоит. Эта
сторона жизни для меня уже исчезла. Мне остается теперь тащиться по знойной и пыльной дороге, со
станции до
станции, в тряской телеге… Когда я доеду, и доеду ли — Бог знает… Поговоримте лучше о вас.
В зале третьего класса и на перроне царил ужас.
Станция была узловая, и всегда, даже ночью, были ожидающие поездов, — теперь все это бестолково металось, лезло в двери, топталось по дощатой платформе. Голосили бабы и откуда-то взявшиеся дети. В
стороне первого класса и помещения жандармов трещали выстрелы. Саша, несколько шагов пробежавший рядом с незнакомым мужиком, остановился и коротко крикнул Колесникову...
Ссадив хозяина, он отъезжал на полверсты от
станции и там, завязив в снегу в
стороне от дороги сани и лошадь, пережидал отхода поезда.
Правда, что в нашей
стороне об «лихих» людях слухов еще не было, но верст за десять, за двенадцать, около
станции железной дороги, уже «пошаливали».
Только теперь, когда у меня от необыкновенно быстрой езды захватило дыхание, я заметил, что он сильно пьян; должно быть, на
станции выпил. На дне оврага затрещал лед, кусок крепкого унавоженного снега, сбитый с дороги, больно ударил меня по лицу. Разбежавшиеся лошади с разгону понесли на гору так же быстро, как с горы, и не успел я крикнуть Никанору, как моя тройка уже летела по ровному месту, в старом еловом лесу, и высокие ели со всех
сторон протягивали ко мне свои белые мохнатые лапы.
В полутораста верстах от ближней железнодорожной
станции, в
стороне от всяких шоссейных и почтовых дорог, окруженная старинным сосновым Касимовским бором, затерялась деревня Большая Курша.
Чтобы с своей
стороны показать ему свое расположение, он вынимает десятирублевку, подумав, прибавляет к ней еще две рублевые бумажки и подает их начальнику
станции.
В
сторону от моей деревеньки темнела железнодорожная
станция с дымком от локомотива, а позади нас, по другую
сторону Каменной Могилы, расстилалась новая картина. У подножия Могилы шла дорога, по бокам которой высились старики-тополи. Дорога эта вела к графскому лесу, тянувшемуся до самого горизонта.
Скоро пароход проходил в узком пространстве. С одной
стороны мыс, состоящий из двух высоких гор, падающих отвесными стенами в море, а с другой плоский берег, на котором расположена деревушка, где находится
станция лоцманов, унтер-офицеров французского флота.
Около полудня с северной
стороны надвинулась черная туча с разлохмаченными краями, и ветер сделался чрезвычайно сильным. Он сломал мачту нашей метеорологической
станции до самого основания. К сумеркам стали опасаться за крышу дома и на всякий случай привязали ее к соседним деревьям.
Под окнами вагонов, на
стороне противоположной
станции, медленно прошли по шпалам два загорелых мужика. Один из них, с большою, лохматою головою, имел за спиною холщовый узел, а на плече держал косье с привязанной к нему косой; другой мужик, громадного роста и широкоплечий, хромал на левую ногу; у него не было ни узла, ни косы, и через плечо был перекинут только дырявый зипун.
Назавтра нам приказано было перейти на другую
сторону железной дороги и стать в деревне Сяо-Кии-Шинпу, за полверсты от
станции…
Офицеры украдкою шмыгали мимо сидевших за столами солдат, торопливо выпивали у стойки рюмку водки и исчезали. На моих глазах пьяный ефрейтор, развалившись за столом, ругал русскими ругательствами стоявшего в пяти шагах коменданта
станции. Комендант смотрел в
сторону и притворялся, что не слышит.
К вечеру мы пришли к
станции Суятунь и стали биваком по восточную
сторону от полотна. Пушки гремели теперь близко, слышен был свист снарядов. На север проходили санитарные поезда. В сумерках на юге замелькали вдали огоньки рвавшихся шрапнелей. С жутким, поднимающим чувством мы вглядывались в вспыхивавшие огоньки и думали: вот, теперь начинается настоящее…
Наконец, раздался третий звонок, и поезд отошел от
станции, напутствуемый прощальными возгласами и маханием платков со
стороны провожающих, в числе которых стояли на платформе граф и графиня Ратицыны.
— Да так, в ту пору у нас на
станции перекресток… С обеих
сторон поезда приходят…
За последние две недели таких нападений на
станции было два, но оба отражены без потерь в людях с нашей
стороны.
Выйдя на почтовую дорогу из Могилёва в Чериков, шайка на
станции Придорожной захватила двух проезжавших офицеров и почтовых лошадей, и с бодрым духом и польскими песнями пустилась далее; но тут воевода получил отчаянные вести от лекаря Михаила Оскерко, жившего в Могилёве, как самом удобном месте, при администрации наводненной поляками, для получения и передачи кратчайшим путем сведений от обеих
сторон.
По ту
сторону, у
станции, на лужку, некто Ковригин выстроил три дачки.
— С пассажирским? Слушайте, так поезжайте с нами сейчас! Ведь мы в четырех верстах живем от
станции. Поедем вместе, переночуете у нас, а утром ровно к десяти я вас доставлю на
станцию. Завтра у меня приема нет, как раз в ту
сторону нужно ехать к больному.